Конопницкая марыся читать

Но королю не годится одеваться, как попало. Он и зимой и летом носил пурпурную мантию. С незапамятных времен служила она королям гномов и уже порядком поистерлась и прохудилась — ветер продувал ее насквозь. Но, будь эта мантия даже новой, она ничуть бы не грела — сотканная из паутинок, которые весной протягивают по пашне красные паучки, она была не толще макового лепестка. Вот и дрожал королишка в своей мантии, зуб на зуб не попадал, и все дышал на руки: В ледяном дворце огня ведь не разведешь.

А не то и пол и стены потрескаются. Оставалось согреваться сиянием золота и серебра, лучистым пламенем брильянтов, крупных, с яйцо жаворонка, переливами солнца в хрустальных стенах тронного зала да сверканием длинных мечей, которыми размахивали храбрые гномы, чтобы удаль свою показать, а заодно и разогреться. Но тепла от всего этого было мало, и бедный старый король только лязгал немногими уцелевшими зубами, с нетерпением поджидая весны.

Меж тем и вправду потеплело. К полудню у всех гномов оттаяли усы. Начали они совещаться, кого послать посмотреть, пришла ли весна. Судили, рядили, наконец король Светлячок стукнул об пол своим золотым скипетром и молвил: А тот сидел, как всегда, над огромной книгой, в которую записывал историю королевства гномов с древнейших времен: Он описывал без прикрас все, что видел и слышал, а чего не видел, сам придумывал, да так складно, что заслушаешься, как начнет читать. Это он первый доказал, что гномы, хоть ростом с вершок, на самом деле — великаны.

Увидев их, Чудило-Мудрило осторожно прокрался вдоль забора и, притаившись за терновым кустом, стал слушать. Не курица, а золото! Другой такой во всей деревне не сыщешь!

Нет проворнее народа — Ну и прытки, ну и ловки! Так суди иль по-иному, Верь, не верь, вини в обмане — Только есть на свете гномы! Вот спроси у старой няни! Глава первая Как придворный летописец короля Светлячка узнавал, когда придет весна I Зима была такая долгая и студеная, что его величество Светлячок, король гномов, примерз к своему трону.

Зеленя изо всех сил тянулись вверх; в низинах пробивалась молодая травка, над разлившимся ручьем краснели ветви ивняка, а высоко-высоко в туманном небе курлыкали журавли. Любой другой гном сообразил бы по этим приметам, что весна не за горами. Но наш ученый просидел всю жизнь, уткнувшись в книги, и, кроме них, ничего на свете не знал и не видел.

Пронюхают, где моя нора, — прощай, спокойная жизнь! Приободрясь и подкрепившись, Чудило-мудрило поблагодарил гостеприимного хомяка и пустился в путь. Шагал он теперь легко и весело, поглядывая из-под темного колпака на крестьянские поля, на луга и рощи.

Прошла неделя, прошла другая, и вот в одно прекрасное утро сделалось светло-светло. Закапало с сосулек на королевской бороде, подтаял снег на королевских волосах, расправились смерзшиеся брови, и по усам, словно слезинки, покатились капли. На стенах тоже начал таять иней, а лед трескался с таким грохотом, будто Висла вскрывалась.

И в запечке, и под печкой, В узкой щелке половицы — Уж найдет себе местечко, Всюду может примоститься! Глядь — готовит за кухарку, Сахарку слизнул немножко, Со сковородки стянет шкварку, Под столом подымет крошку… Щелкнул кнут в конюшне глухо — Знать, коню сплетает гриву… Шепчет сказку детям в ухо… Ну и чудо! Знают выходы и входы, Все увертки, все уловки!

И все-таки даже у него стало легко и радостно на душе, и, размахивая своим большим пером, он запел старинную песенку: Прочь, прочь, прочь беги, грусть, тоска и хворь!

Стало так сыро, что король и все придворные принялись оглушительно чихать — словно пушки запалили. И то сказать — носы у гномов знатные! Сами-то они народец мелковатый: Забредет в курятник и спрашивает: Зато носы у них что надо. Такие бы носищи любителям табачок понюхать!

Друзья сердечно простились с ученым летописцем. Кто знает, не приключится ли с ним беды и доведется ли еще увидеться? Сам король хотел обнять его на прощание — очень уж он ценил своего летописца за ученость, — да не тут-то было: Тогда король Светлячок простер свой золотой скипетр над ученым мужем.

Не ее разве проделки? Да у меня его за пять злотых с руками бы оторвали — еще грошей пятнадцать прибавили бы. Эдакую дыру в курятнике проделала! Мужик лопатой и то лучше не выроет.

Но Сморчок ответил смиренно: Не время мне вылезать из-под земли, пока не зазеленела крапива под плетнями. А до той поры еще далеко! Кивнул король головой и подозвал другого придворного: Но Синичке тоже неохота было нос высовывать. Помолчал король; но, видно, холод пробирал его не на шутку, и он опять сказал: Но и Букашке не хотелось вылезать на мороз. Опустил король бороду на грудь и вздохнул, да так тяжко, что в Гроте поднялась метель, и ничего не стало видно.

Просто они съежились, чтобы сукна выходило поменьше на плащи да кафтаны: Гномы очень гордились своим летописцем. Попадутся им цветы — тут же сплетут венок и возложат ему на макушку. Последние волосы этими венками повытерли, и голова у него стала голая, как колено. II Вот стал Чудило-Мудрило собираться в дорогу. Запасся целой бутылкой черных-пречерных чернил, очинил большое гусиное перо и вскинул его на плечо, как ружье, чтоб нести легче было. Потом привязал книги за спину, подпоясался ремешком, надел колпак, сапоги, закурил свою длинную трубку — вот и в путь готов.

Как расчихались да начали друг дружке и королю здоровья желать — земля задрожала. На ту пору крестьянин в лес по дрова ехал. Услыхал, как гномы чихают, и говорит: Значит, весна зиму поборола! Подумал, что это весенний гром, и немедля повернул к корчме: Так и просидел там до вечера — все рассчитывал да прикидывал, как бы с работой управиться вовремя.

Здесь выложена бесплатная электронная книга О гномах и сиротке Марысе автора, которого зовут Конопницкая Мария. Есть народец малый — гномы. Как ему не подивиться! Невелик росточком вышел — Войско в тыкве уместится: А на пригорке, И под камнем, и в чулане, В каждой ямке, в каждой норке — Вот спроси у старой няни!

Тот приложился к его руке, и несколько замерзших слезинок прозрачными жемчужинами скатились из королевских очей, зазвенев на хрустальном полу. Королевский казначей Грошик подобрал их, положил в драгоценный ларчик и отнес в сокровищницу.

Вся в садах, черневших голыми деревьями, она широко раскинулась среди полей, упираясь одним концом в темную стену густого соснового леса. Из труб свежевыбеленных ладных хаток поднимался сизый дым; во дворах скрипели колодезные журавли, батраки поили лошадей и мычащих коров; по дороге, обсаженной тополями, с криком носились стайки ребятишек, игравших в прятки и салочки. Но весь этот гомон перекрывали удары молота и лязг железа, доносившиеся из кузницы, возле которой причитала толпа крестьянок.

В довершение всех бед он не взял с собой никакой еды. Силенок хватило только книги тащить, да большую чернильницу, да большое перо. И совсем бы выбился из сил Чудило-Мудрило, не попадись ему по дороге домик одного хомяка, запасливого и богатого. Кладовая у хомяка ломилась от зерна и орехов. Он накормил голодного странника и даже позволил ему отдохнуть на сене, которым был устлан пол, но с условием, что тот никому в деревне не проболтается про его жилье.

С его седой бороды, посеребренной инеем, свисали сосульки, обледенелые брови сердито и грозно топорщились. Замерзшие капли росы жемчужинами сверкали на короне, а пар от дыхания изморозью оседал на ледяных стенках Грота. Королевские подданные, проворные гномики, надвинули на самый нос свои длинные колпачки и плотно закутались в красные плащи. А некоторые сделали себе шубы и кафтаны из бурого и зеленого мха, собранного в лесу еще осенью, из трута, шишек, беличьего пуха и перышек, что обронили птички, улетая за синее море.

Целый день карабкался наш ученый, прежде чем выбрался на поверхность земли. Дорога, вся в узловатых корневищах вековых дубов, круто поднималась в гору. Гравий, камни, обломки скал с глухим шумом осыпались из-под ног в пропасть. Замерзшие водопады блестели, как ледяные зеркала, и ученый путешественник скользил по льду, с трудом подвигаясь вперед.

Ну-ка, трубку разожги да бутылку раскупорь! Нахмурив лоб, с важным видом прошествовал мимо — пусть знает эта голытьба, что ученый им не товарищ. Вот уж и деревня показалась. Свернув на тропинку, наш путник под прикрытием прошлогодних сорняков незаметно подобрался к первой хате.